КОЗИМО ШИНАЙЯ. ПСИХОАНАЛИЗ В ЭПОХУ КОРОНАВИРУСА

КОЗИМО ШИНАЙЯ ПСИХОАНАЛИЗ В ЭПОХУ КОРОНАВИРУСА Психоанализ может быть очень полезен для определения индивидуальных и групповых защитных механизмов, которые препятствуют осознанию серьезных проблем, с которыми мы должны иметь дело сегодня. Среди этих проблем одной из наиболее актуальных в настоящее время, безусловно, является вспышка коронавирусной болезни (COVID-19), которая начинает влиять на нашу повседневную жизнь. Невозможно говорить об индивидуальном воображении, не имея в виду коллективное воображение в его основе. Это простой факт, что индивидуальное и коллективное воображение находятся во взаимном взаимодействии. Далее, мы не можем рассматривать образ окружающей среды только как внешний мир, не зависящий от того, какое представление мы имеем о нем в нашем внутреннем мире. Я думаю, что больше, чем любая другая теория и практика, психоанализ должен понять, почему перед доказательством ущерба, из которого не ясны ни протяженность, ни опасность, человечество почти не в состоянии понять, что произошло, что происходит и что еще может произойти. Человечество колеблется между паникой и безразличием, катастрофизмом и скептицизмом. Но оно должна смотреть на последние события с некоторой долей паники, это точно, но не слишком оптимистично, не слишком равнодушно и не слишком катастрофично. Очевидно, что люди задействуют многие защитные механизмы, такие как расщепление, интеллектуализация, отрицание, подавление, сокрытие, вытеснение и отрицание. Каждый защитный механизм обеспечивает решение, которое скрывает тревогу, исходящую от осознания опасности, которую нельзя немедленно остановить. В терминах Кляйн мы, по-видимому, приводим пример регрессии к параноидально-шизоидному положению. Риск состоит в том, чтобы не придавать значения каждому депрессивно-превентивному и/или репаративному действию и не нарушать принцип этики сосуществования. Я имею в виду этическое измерение нашего ума, то специфическое измерение, которое делает его человеческим. По поводу этих моментов я нахожу особенно интересными и наводящими на размышления рассуждения Анны Ферруты (2020). Эти соображения сосредоточены на удовольствии личной ответственности, заботе о наших человеческих условиях как противоядии от страха и безразличия. Это удовольствие и способность восстановить контакт с эмоциональным переживанием доверия к осуществляющему уход человеку могут позволить нам раскрыть неизвестные энергии и использовать их для обеспечения безопасности себя и других людей. Что касается сложной путаницы, с которой мы сталкиваемся в наши дни, то я подчеркиваю актуальность постоянного обсуждения с другими формами знания, опыта и языков. Я думаю, что это может быть сделано без каких-либо претенциозных завоевательных амбиций или, наоборот, без какого-либо поиска общей гармонии, но с уверенностью в важности психоаналитической культуры и опыта, которые могут предложить ресурсы, инструменты и процессы, способные конструктивно противостоять вызовам, которые ставит перед нами вспышка коронавирусной болезни. Разговор между различными научными и культурными языками может происходить только в терминах гостеприимства и уважения. Только таким образом можно было бы принять мысли и чувства других дисциплин и структурировать различные и оригинальные формы языка и опыта. Стоит отметить, что эти формы не могут быть суммой начальных языков и переживаний: это нечто возникающее из них, имеющее правильную конфигурацию и автономную и оригинальную жизнь. Более сформированное и развитое использование собственных идеологических, научных, культурных или личных убеждений может привести к ненасыщенным позициям и репаративным тенденциям. В этих тенденциях преобладают забота и ответственность за жизнь и судьбу индивида и общества (Grinberg & Grinberg, 1975). Альберт Эйнштейн, кажется, написал на доске своего кабинета в Институте перспективных исследований в Принстоне, штат Нью-Джерси[2]: “Не все, что имеет значение, может быть подсчитано, и не все, что может быть подсчитано, имеет значение.” Цитата Эйнштейна важна, потому что она подчеркивает роль, которую эмоциональные субъективные особенности играют в естественных науках. Я считаю, что многие эпидемиологи и ученые, принимавшие участие в теледебатах, должны учитывать слова Эйнштейна. Это происходит потому, что они не понимают, что грубое и драматическое объективное описание надвигающейся на нас катастрофы не учитывает силу наших индивидуальных и групповых защитных механизмов. Эти механизмы препятствуют нашему осознанию не только объективного ущерба, который мы получили, но и ущерба, который мы можем спровоцировать. Вопрос заключается в следующем: как мы можем столкнуться с сильным противоречием между образом прогресса, непреодолимого и неограниченного развития, с одной стороны, и зонами изоляции [в Италии они называются “zone rosse” (красные области)], ограничениями наших социальных отношений, сокращением или даже потерей наших удобных и общих привычек, апокалиптическим экономическим прогнозом и обновлениями о прогрессивном увеличении жертв, с другой стороны? Жак Пресс (2019) подчеркивает многочисленные трудности, с которыми мы должны столкнуться на пути к новой и критической реальности. Он спрашивает, каким образом мы можем думать, когда наш дом горит. В этом случае существует разрыв между необходимостью срочных действий, связанных с критической ситуацией, и крахом нашего психического функционирования, особенно в контексте, который мы активно разрушаем. Он утверждает, что существует серьезный риск конкретного теоретизирования, то есть некритического привязывания психоаналитических концепций к ситуации, требующей новых способов мышления из-за своей высокой сложности. Пьер Федида (2007) утверждает, что, когда мы сталкиваемся с новой реальностью, мы должны думать с новыми инструментами, которые перед новой реальностью обязательно должны быть инструментами, апеллирующими как к тому, что известно, так и к тому, что неизвестно о контексте. Следует отметить, что для того, чтобы быть эффективными, эти инструменты должны основываться на том, что известно, но в то же время они должны учитывать новые контексты и быть в состоянии иметь дело с ними. В этом смысле Федида предполагает, что роль аналитика состоит в том, чтобы представить, что испытал другой человек. Это означает использовать воображение даже тогда, когда то, что предстает перед нами, выглядит как дыра, пустой образ, пустота без полости. Более радикально это означает представить себе то, что исчезло и разобрано, удаление следов и улик (Галиани, 2009). Согласно Рене Каэсу (2013), мы должны пробовать новый анализ, создавать новые ментальные инструменты, предлагать новые способы понимания, позволяющие снова и временно осмыслить отношения с тем незнакомцем, которого мы выбрали в качестве нашего способа существования в мире. Я сообщаю некоторые соображения Фрейда (1915, с. 273) о войне. Я считаю, что они очень хорошо отражают чувства, которые мы испытываем во время этой вспышки коронавируса. Возникает много недоумений, путаницы, трудностей в выражении ясных суждений. “В неразберихе военного времени, в которой мы находимся, полагаясь, как мы должны полагаться на одностороннюю информацию, стоя слишком близко к великим переменам, которые уже произошли или начинают происходить, и без проблеска будущего, которое формируется, мы сами теряемся в значении впечатлений, которые давят на нас, и в ценности суждений, которые мы формируем. Мы не можем не чувствовать, что ни одно событие никогда не уничтожало так много драгоценного в общем достоянии человечества, не сбивало с толку так много самых чистых умов, не унижало так основательно то, что является высшим. Сама наука утратила свою бесстрастную беспристрастность; (…). Вероятно, однако, что наше чувство этих непосредственных зол несоизмеримо сильно, и мы не вправе сравнивать их со злом других времен, которые мы не испытали.” В этом эссе 1915 года Фрейд также отмечает, что в военное время часто наблюдается уменьшение невротических расстройств. Это, по-видимому, подтверждается данными о “пораженных областях”, в которых наблюдается уменьшение ипохондрии, оставляющей место иногда здоровой и зрелой озабоченности, а иногда увеличению симптомов паники. Некоторые из размышлений Фрейда о предвосхищении скорби являются дальновидными и могут быть найдены в этих позициях, рассматривающих инфекцию как нечто неизбежно ведущее к смерти. В начале книги «Быстротечность» [1916 (1915), с. 305-306], описывая прогулку с другом и знаменитым поэтом, Фрейд пишет: «(…) по улыбающейся сельской местности (…). Что касается красоты природы, то каждый раз, когда она разрушается зимой, она приходит снова в следующем году, так что по отношению к продолжительности нашей жизни она действительно может считаться вечной. (…) Цветок, который распускается только на одну ночь, не кажется нам от этого менее прекрасным.” Фрейд артикулирует фундаментальный аспект переживания, связанный с изменениями, которые мы вынуждены переживать, и с их последствиями и страхами: предвосхищающий траур и риск ухода привязанности от тех объектов, которые ощущаются как поврежденные или повреждаемые, то есть то психическое состояние, которое может найти свое выражение в апатии. «Быстротечность» говорит то, что окружающая среда и аффективно вложенные объекты могут переживаться в своеобразной атмосфере утраты и страха перед концом. Поэт является лишь пассивным свидетелем возможного будущего разрушения и, конечно, переживает скорбь. Но он не прорабатывает скорбь: он использует нарциссическую защиту, чтобы избежать реальной и болезненной проработки скорби, предвосхищая ее. В этом смысле красота заранее теряется. Фрейд никоим образом не принимает этого и предлагает восстановить и воссоздать внутренний и внешний внутренний мир. Он заканчивает свое эссе словами (стр.307): «Когда кончится скорбь, обнаружится, что наше высокое мнение о богатствах цивилизации ничего не потеряло от нашего открытия их хрупкости. Мы снова построим все, что разрушила война, и, возможно, на более твердой почве и более долговечно, чем прежде.» В книге «Недовольство культурой» (1929) Фрейд утверждает, что необходимо сохранять индивидуальные ограничения в построении цивилизации. Таким образом, он, по- видимому, положил в основу этики сотрудничества и солидарности, в которой каждый должен отказаться от чего-то ради общего блага. Сублимация, благоразумие, участие, уважение, забота, управление, ответственность. Это те добродетели, благодаря которым мы могли бы справиться с нынешними трудностями. Все эти добродетели выражают на разных уровнях потребность в отречении от импульсов. Наводящие на размышления рассуждения Фрейда должны помочь нам, когда правительства и научные авторитеты просят нас отказаться от части нашей свободы (например, от передвижения и физического контакта с другими людьми) во имя общего блага. В последней главе своей книги «Внимание и интерпретация» (1970, с. 125) Бион ссылается на отрицательную способность, обращаясь к части письма английского поэта Джона Китса к своим братьям Джорджу и Томасу от 21 декабря 1817 года о том, «какое качество сформировало человека достижений». Негативная Способность – «это когда человек способен пребывать в неопределенности, тайнах, сомнениях, без какого-либо раздражительного стремления к факту и разуму.» Эта Негативная Способность позволяет терпимо относиться к различиям, изменениям точек зрения, неопределенности в поиске адекватных превентивных и терапевтических решений. Это способность, позволяющая быть самим собой и поддерживать в людях живое желание постигать и познавать без необходимости чувствовать пустоту любой ценой. Слова Китса и размышления Биона – это советы, как справиться с превратностями существования, принимая неопределенность и сложность, избегая антиэкономической иллюзии мышления, чтобы иметь возможность управлять тем, что на самом деле неуправляемо. Если мы с легкостью пытаемся свести что-то неизвестное к чему-то известному, что не соответствует тому, что конгруэнтно, мы рискуем стать соучастниками преступления с сопротивлениями, связанными с тревогой, и отстраниться от немедленного решения проблем. В «Трансформациях» (1965) Бион уже указывал, что ничто есть указание на те психические процессы, посредством которых мы можем, с одной стороны, терпеть ограничения знания, а с другой – избегать их насыщения псевдонаучным высокомерием. Далее, мы не можем превратить их в ничто из-за нашей неспособности терпеть отсутствие ничего. В 1987 году Бион возвращается к рискам неприменения Негативной Способности к аналитической работе: «Если верно, что человек, как и природа, ненавидит вакуум, не может выносить пустого пространства, тогда он попытается заполнить его, найдя что-то, чтобы войти в это пространство, представленное его невежеством. Нетерпимость к разочарованию, нежелание быть невежественным, нежелание иметь пространство, которое не заполнено, может стимулировать преждевременное желание заполнить это пространство. (…) Другими словами, практикующий аналитик должен решить, пропагандирует ли он теорию или заполнитель пространства, неотличимый от парамнезии. ( … ) Вопрос в том, ведут ли эти парамнезии, ответы на которые сразу же становятся понятными, те, которые могут быть использованы для заполнения пространства нашего невежества, к крайней опасности; если силы человеческого ума равны их разрушительности.» (1987, с.301-303) Далее, в «Размышлениях» (1991, с. 195) Бион подчеркивает важность «(…) осознания некогерентных элементов и способности индивида терпеть это осознание.» Мы видели, что размышления Фрейда и Биона четко сформулированы, глубоки и полезны для сегодняшней ситуации. Точнее, они позволяют нам рассмотреть, как в сегодняшних перипетиях, связанных со вспышкой коронавируса, необходимо, чтобы психоанализ сыграл свою роль в развитии общественной этики. Каждый подлинный прогресс бросает вызов нашей способности терпеть неопределенность «истин в переходном состоянии» (Хоровиц, 2007), избегая иметь окончательное и определенное решение под рукой. Это маленькие истины, возможно, чуть больше, чем болтовня, выражающая желание. Однако мы не можем исключить эти истины, поскольку они поддерживают и способствуют психическим преобразованиям. Они могут быть с пользой и глубоко исследованы при условии, что они не теряют своего значения, то есть того статуса истины в переходном состоянии, который необходим для решения трудностей, требующих времени и терпения. Психоаналитики должны способствовать сохранению в живых способности думать и мечтать о лучшем будущем, а также участвовать и вносить свой вклад в развитие нашего чувства меры и трезвости. Они должны способствовать тому, чтобы мы реагировали на наши чувства катастрофы, конца света, как мы его знаем, что в эти моменты может позволить нам искренне взглянуть на негативные аспекты нашего существования и иметь возможность жить ими с рефлексивным сознанием через терпеливую и непрерывную работу символизации. В конце книги «Невидимые города» (1972, с. 165) Итало Кальвино заставляет Марко Поло сказать: «Ад живых – это не то, что будет; если он есть, то это то, что уже здесь, ад, в котором мы живем каждый день, который мы создаем, будучи вместе. Есть два способа избежать этого страдания. Первое легко для многих: примите ад и станьте такой его частью, что вы больше не сможете его видеть. Второе – рискованно и требует постоянной бдительности и понимания: ищи и учись распознавать, кто и что среди ада не является адом, а затем заставь их терпеть, дай им пространство.” Рекомендации Bion, W. R. (1965). Изменения. London: Heinemann. Bion, W. R. (1970), внимание и интерпретация. Лондон: Карнак, 1984. Bion, W. R. (1977). Эмоциональная турбулентность. В: Ф.), Clinical Seminars and Other Work (стр. 223-233). Абингдон: Fleetwood Press. Bion, W. R. (1992). Размышления. Бион (Изд.). Лондон: Карнак. Кальвино, И. (1972). Невидимые Города. У. Уивер (Транс.). Орландо, FL: Harcourt, 1974. Кэмерон, W. B. (1963). Informal Sociology: случайное введение в социологическое мышление. Нью-Йорк: Random House. Fedida, P. and others (2007), Umano / Disumano. Трэд. ИТ. Рома: Борла, 2009. Ferruta, A. (2020), Coronavirus: Сфинкс современных времен. Website of Milan-йоркский психоаналитический Центр. https://www.cmp-spiweb.it/coronavirus-una-sfinge-del-nostro-tempo. Freud, S. (1915), Thoughts for the times on war and death. Его ПРЕВОСХОДИТЕЛЬСТВО, 8: 273-300. Лондон: Хогарт. Фрейд, S. [1916 (1915)]. Мы transience. Его ПРЕВОСХОДИТЕЛЬСТВО, 14: 303-307. Лондон: Хогарт. Галиани, Ричард (2009), “Introduzione all’edizione italiana”, в Fédida, (стр. 5-24), op. международная конференция труда. Гринберг, L. & Гринберг, R. (1975), Identità e cambiamento. Трэд. ИТ. Рома: Армандо, 1976. Горовиц, M. (2007), “Передача и истина”, » in F. Guignard e Th. Бокановский, (изд.), Актуальность мысли Биона (стр. 44-51). Paris: Editions in Press. Käes, R. (2013), “Malessere социальной e malessere individuale: alleati o nemici?”, Seminar Report AFPP CSMH – AMHPPIA SIPP SPI “Malessere социальной e malessere individuale: alleati o nemici?” Centro Psicoanalitico Флоренция, 13 April. https://www.spi-firenze.it/category/eventi/archivio-relazioni. Press, J. (2019), “Психоанализ и экологический кризис”, in L. Magnenat, (ed.), Экологический кризис на диване (стр. 261-270). Париж: In Press. [1] Тренинг аналитик и супервизор Итальянского Психоаналитического Общества, действительный член IPA [2] Как Уильям Брюс Кэмерон указывает в своей книге 1963 г.